Сегодня, 26 апреля, исполняется 32-я годовщина одной из крупнейших мировых техногенных катастроф — взрыва четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Отголоски той страшной трагедии слышны и поныне.
С 2014 года на Украине резко ускорился процесс демонтажа социального государства. В условиях резкого сужения «кормовой базы» в 2015 году правительство «реформатора» Арсения Яценюка отменило льготы для «чернобыльцев», что спровоцировало ряд протестных акций. Поскольку Майдан и последовавшие за ним события фактически задавили социальную активность, масштаб их был незначительным в отличие от событий 2011 года, когда «чернобыльцы» и «афганцы» штурмовали здание Верховной Рады, отстаивая право на льготы и доплаты. Частично льготы, отмененные в 2015-м, были возвращены в 2017 году — но только частично.
Сегодняшнее состояние украинской атомной энергетики вызывает большую тревогу. Представляется, что это одна серьезнейших угроз, еще не до конца осознанная украинским обществом, несмотря на то, что развитие атомной отрасли является заявленным приоритетом киевских властей.
С 2014 года украинские АЭС работают в режиме повышенной нагрузки. До середины 2016 года имели место в том числе сугубо коммерческо-политические причины, а именно «раскулачивание» Рината Ахметова, чья компания тепловой генерации «ДТЭК» в лучшие годы вырабатывала треть всей электроэнергии в стране. Однако в середине 2016 года Ахметов стал младшим бизнес-партнером Петра Порошенко, сумев договориться о повышении тарифов для ТЭС взамен на политическую лояльность финансируемых ним части «Оппозиционного блока» и «Радикальной партии Олега Ляшко». Если в 2016 году удельный вес АЭС в структуре выработки электрической энергии составил рекордные за годы независимости 62%, то в 2017 году этот показатель упал до 57%. Для сравнения, в 2013 году АЭС обеспечивали производство трети всей электроэнергии.
Но основная причина повышенной нагрузки на АЭС заключается в дефиците энергетического угля для ТЭС в связи с утратой контроля Киева над угледобывающей частью Донбасса и в падении уровня воды в реках, русла которых не расчищаются и не углубляются. Притом использование мощностей ТЭС и ГЭС крайне важно с точки зрения сглаживания пиков потребления электроэнергии — во избежание маневрирования суточными мощностями блоков АЭС, которые проектировались под работу так называемым ровным графиком.
Повышенная нагрузка на АЭС приводит к экспоненциальному росту количества аварийных остановок энергоблоков. Так, в 2013 году не было зафиксировано ни одной аварийной остановки, в 2015 — семь, в 2017 — одиннадцать. В марте 2016 года Южно-Украинская АЭС и вовсе остановилась почти на сутки, чего не случалось никогда ранее за годы независимости. Дефицит финансовых ресурсов и разрыв кооперационных связей с «Росатомом» приводят к тому, что блоки АЭС должным образом не ремонтируются и не модернизируются Правда, пока реакции МАГАТЭ и Евроатома на подобное положение дел нет.
Несмотря на кратный рост стоимости электроэнергии для домохозяйств и промышленности с 2014 года, очень остро стоит вопрос обновления материально-технической базы украинских АЭС; месяц назад НАЭК «Энергоатом», оператор украинских АЭС потребовал повысить тарифы на свою электроэнергию еще на 29,15%. За годы независимости в эксплуатацию введено всего три блока АЭС, притом они начинали строиться еще в советскую эпоху. В целом, проектные сроки эксплуатации блоков АЭС подходят к концу: к 2020 году лишь 3 из 15 существующих энергоблоков не исчерпают заложенный ресурс. Ресурс остальных наверняка будет продлен, но поскольку полноценное продление является весьма дорогостоящей процедурой даже для стран с высокоразвитой экономикой, оно будет преимущественно формальным, следовательно, количество аварийных ситуаций на станциях наверняка будет возрастать.
Существует также риск того, что Украина уже в следующем политическом цикле столкнется с дефицитом энергогенерирующих мощностей, тем более что за годы независимости не построено ни одного блока ТЭС, а 77 из 83 блоков тепловых станций выработали заложенный в советcкое время ресурс.
Однако нынешние украинские «верхи» обладает психологией временщиков, рассчитывая, что заложенного в советское время запаса инфраструктурной прочности хватит для избежания одномоментного краха, способного спровоцировать масштабные аварии техногенного характера и вызванные ими акции прямого социального и политического действия.
Дополнительные риски для АЭС создает постепенный перевод блоков на тепловыделяющие сборки компании Westinghouse, которая вытесняет более дешевое и более безопасное для советских реакторов российское ядерное топливо производства «ТВЭЛ». Попытки в 2015—2016 годах загрузить американское топливо Westinghouse в советские реакторы не раз оканчивались аварийными остановками энергоблоков Запорожской и Южно-Украинской АЭС. Но поскольку в нынешнем Киеве политика превалирует над вопросами экономики и безопасности, а киевские «верхи», решая внутриполитические задачи, взяли впечатляющие темпы лоббирования интересов американского капитала, топливо Westinghouse продолжить вытеснять «ТВЭЛ» с украинского рынка.
Тем более, в Чернобыльской зоне отчуждения ныне возводится наземное хранилище ядерных отходов американской компанией Holtec International. Суть в том, что американское топливо Westinghouse запрещено перерабатывать (утилизировать) согласно американским законам, его можно лишь хранить на пристанционных либо же отдельных централизованных хранилищах. Собственно, возводимое в Чернобыльской зоне Централизованное хранилище отработанного ядерного топлива (ЦХОЯТ) указывает на то, что эксплуатация топлива Westinghouse на блоках украинских АЭС будет расширяться. Притом, по всей видимости, отработанное топливо на ЦХОЯТ будет доставляться транзитом через железнодорожные станции города Киева, создавая тем самым дополнительные экологические угрозы.
В общем, нынешние украинские элиты так и не извлекли уроки из Чернобыльской катастрофы, подвергая собственный народ наряду с соседними странами новым рискам техногенного характера.
Денис Гаевский, Киев
